Ушедшее — живущее - Борис Степанович Рябинин
Все чаще раздаются голоса в защиту природы. У нас в Советском Союзе эти голоса звучат особенно страстно и заинтересованно. Искусство Ватагина среди этих голосов, оно пробуждает в людях человечность и любовь ко всему живому на земле»[17].
Ступайте в художественную галерею, в музей, где выставлены ватагинские вещи, перелистайте альбомы, книги с его рисунками, — живой зверопоклонник Ватагин глянет на вас из тысяч своих произведений. Художник не умирает.
Я смотрю на стоящую в моем кабинете «Женщину с волком», неизменно привлекающую внимание всех приходящих, и снова слышу тихий ручеек ватагинской речи, постукивание его молотка…
В ПЕСКАХ, У КОМАРОВА…
Говорят, с именем каждого крупного художника обязательно связывается какое-то место, где он жил и творил.
Всякий раз, когда я вижу в журнале или книге подпись под рисунком «А. Комаров», — в глазах у меня возникают крыши небольших уютных домиков среди густой зелени, много крыш и много зелени, а в памяти проносятся: Пески… Вам не доводилось там бывать? Хотите, вместе совершим путешествие туда?
Но прежде небольшое отступление.
Возможно, этот очерк не был бы никогда написан, если бы не открытка, однажды доставленная мне почтой:
«Уважаемый Борис Степанович!
Может быть, Вы не забыли меня — я иллюстрировал Вашу книгу «Рассказы о верном друге». Мы встречались раз в издательстве «Молодая гвардия». Я с интересом слежу за Вашими выступлениями в печати в защиту родной природы, хочется повидаться и о многом поговорить. Я был бы рад, если бы Вы побывали у нас в Песках. Наш поселок «Художник» называют райским уголком, и, я уверен, он Вам понравится…
А. Комаров».
На лицевой стороне открытки был изображен глухарь на току, репродукция рисунка Комарова. Как я узнал потом, художник всем друзьям рассылал такие открытки. И даже если писал письмо, то вместе с ним вкладывал в конверт и открытку. Он словно хотел этим напомнить: посмотрите, как красивы звери, птицы, насколько прекрасна природа. Не проходите мимо этой красоты.
Не странно ли: когда случай свел нас в издательстве, это не пробудило взаимного интереса. Встретились, обменялись ничего не значащими замечаниями по поводу рисунков, разошлись… Вот так иногда можно пройти мимо интересного в жизни! Теперь мне захотелось поближе узнать Комарова.
…Если сесть с Казанского вокзала в электричку и отъехать от Москвы километров сто, это и будут Пески, небольшой подмосковный городок.
Первый встречный прохожий покажет, где поселок Художник. Уже из названия ясно, что тут живут художники.
Под ногами шуршит, пересыпается желтыми струйками песок (теперь понятно, почему Пески). Сухая дорога выводит за околицу и углубляется в березняк. Красиво как! И впрямь райский уголок! Березы высокие-высокие и зеленые, какие-то ясные, радующие, стволы будто обвернуты чистыми белеными холстинами. Неба почти не видно, лишь кой-где голубые окошки. В них проплывают облака. Вдали кукует кукушка. Редкие строения — дачи — тоже почти не видны, запрятались среди кудрявых зеленых кущ.
Вот, за палисадником, и комаровская дача. Навстречу выходит хозяин. Он высокий, приветливый, с чистыми светлыми глазами и остренькой бородкой. Опирается на палку.
— Ноги плохо слушаются, — говорит он.
Ох и походили эти ноги! Немудрено, что устали.
Большой желтый двухэтажный дом с острым коньком под шиферной крышей. В доме живет родня, часто приезжают друзья, гости. А сам художник редко заглядывает туда. Он зиму и лето живет в мастерской, посреди большого сада. Туда и ведет гостей.
Сад старый, разросшийся. Дубы, громадные ветвистые яблони, сирень, облепиха, кусты актинидии — листья с белыми кончиками; туя в грунте. Карликовая елка американская. И цветы, цветы. Маки, ирисы, древовидные пионы, гладиолусы, дальневосточное растение — ясенник; арункус цветет… Маки карминно-красные, киноварно-красные… Их выращивает жена художника, Наталья Александровна Вальтер, известный цветовод, активный член секции цветоводов Общества охраны природы; имеет много наград; к ней частенько приезжают за опытом. Несмотря на возраст, она удивительно подвижна и постоянно в хлопотах по устройству выставок мужа.
Дикий виноград причудливо изукрасил ворота; он затянул и вход в сад, в дом, вьется по березе, осенью — золотой.
— Зеленый цвет успокаивает. Синий, красный, темный цвет очень вредно действует на нервы человека… — роняет хозяин.
К художнику подходит поджарая борзая собака Сильва и трется узкой головой об его руки. Он гладит ее. Приземистый косматый пес Мурзик следует по пятам. Улыбается, морщит морду, когда хозяин взглядывает на него. «Улыбчивый пес», — говорит про него Алексей Никанорович. Рассказывают: если художник уедет куда-нибудь, Мурзик прячется и не показывается целыми днями, даже есть не приходит. Тоскует.
А вокруг — протяжный-шум леса, щебет птиц. Поют-заливаются петухи в поселке. Гудит пароход — близко Москва-река.
Жужжат шмели. Снова где-то вдали послышался печальный голос кукушки. Раньше, когда художник был молод, он нередко загадывал: сколько раз прокукует? сколько ему жить? Теперь уже давно не считает. Пожалуй, никакая кукушка не сможет накуковать столько, сколько лет жизни у него за плечами.
Мастерская — легкое деревянное здание с окном во всю стену. Зимой тут прохладно; да его не испугать. Привык. Закалился. В прохладе как-то и голове яснее, и работается лучше, сама кисть ходит по полотну. У порога лежит каменный медведь — сторожит, чтоб никто не помешал, когда хозяин трудится; тут же пес. Святилище! Караулят художника! Со стен смотрят звери, птицы. Кого только нет! Кажется, все обитатели наших лесов и полей переселились сюда…
Всю свою долгую жизнь художник изображал зверей и птиц. Он рисовал их. Лепил из глины. Писал масляными красками. Вырезал из дерева. Всю жизнь — звери и птицы, животные дикие и домашние. Иногда с человеком, а чаще одни. Волки, медведи, лоси, глухари, рябчики, верблюды, лошади, собаки, кошки…
А это еще кто? Что за чудище готовится спрыгнуть с полки? Свернул упругие кольца удав. Змея — наплыв на березе («я рубил немного»). Лягушка с выпученными зелеными глазами… Он называет ее «моя царевна Лягушка». Пожалуй, впрямь царевна… Да это же корни! обыкновенные корни деревьев! Голова барана — корни. Сказочный Змей Горыныч — тоже корни. Береговые корни. Их можно найти на подмытых вешней водой берегах рек. Их увидел, подсмотрел глаз художника.
Как это получается, что художник видит то, чего не замечают другие? Вероятно, тысячи людей прошли мимо этих древесных наплывов и корней и не обратили никакого внимания. А он заметил и сделал так, что теперь это видят другие. Чуточку подправил, там подрезал, вставил глаза лягушке… и на свет
